В. З. Исаков. Прогулки по Валааму. 1984.

О том, как в Карелии узнали о существовании Валаама, как экскурсоводы теплоход делили (или не делили) на двоих, о гвоздях-сувенирах и о первых разносчиках инфекции «валаамка»^[1].

Четвертая глава воспоминаний В. З. Исакова «Прогулки по Валааму» (1984).

Комментарии: Елена Ан и Яна Гайдукова.

Глава 4. Никольский скит

Исаков В. З. Прогулки по Валааму / Владимир Исаков. – М. : Советская Россия, 1984. – 79 с. – (Писатель и время). С. 21-26.

Микротемы: Свинцов А. М., «валаамка», Никольский скит, Лаврентьев А.А., Викулина Т.И., начало реставрационных работ на Валааме, начало туризма на Валааме, первые валаамские экскурсоводы, студенты-первооткрыватели Валаама (Р.З. Исхаков и др.), туристы-варвары, яблони.

Моросит мелкий теплый дождь. По мокрым деревянным мостам, переброшенным со скалы на скалу, я пробираюсь на покатый гранитный холм к северу от Валаама — суровый, продуваемый отовсюду Никольский остров. Круглые каменные бока острова блестят от дождя. На вершине холма стоит тяжелая, словно выросшая из скал церковь. В сосновой роще — массивный келейный корпус. На берегу — огромный каменный крест. Остров этот назывался прежде Крестовым. Назначение креста, церкви и установленного здесь маяка — указывать вход в безопасную Монастырскую бухту.

Удивительно, до чего непохожи один на другой валаамские скиты. После Белого с его лесным, среднерусским уютом Никольский напоминает суровый морской остров. Не случайно и сам скит назван здесь в честь Николы — покровителя странствующих по воде. Много народу в Ладоге, должно быть, благодарило свою судьбу, завидев знакомый берег… Суровый Никольский остров — словно олицетворение дикой мощи и красоты всех ладожских островов. Он как-то особенно ярко выражает душу этого края.

На Никольский я шел, чтобы поехать со Свинцовым на рыбалку. Но так получилось, что рыба была уже наловлена, уха сварена. Мы сидим в маленькой комнате келейного корпуса, в котором живут реставраторы, и ведем неспешные разговоры. Здесь знакомый читателю Анатолий Михайлович Свинцов, хозяин комнаты Андрей Афанасьевич Лаврентьев^[2] и руководитель реставраторов Татьяна Ивановна Викулина^[3].

— Ну, как вам Никольский скит? — спрашивает Андрей Афанасьевич, — Сейчас тут благодать. А вот зимой… Ладога, как кастрюля, кипит. Штормы, туманы, на скалах кругом лед…

Кадры из фильма «День поминовения» 1988 г по дороге к Никольскому скиту

— Помню, первый раз я приехала сюда осенью, — вступает Татьяна Ивановна. — Погода была хмурая, пасмурная. Довольно-таки неуютно. Потом приехала еще раз… И с тех пор заболела Валаамом. Чем мы тут сейчас занимаемся? Пытаемся на пустом месте создать реставрационный участок. Это значит — нужна производственная база, нужно жилье и прежде всего нужны люди. Где их взять? Энтузиасты уже есть. Прежде всего это ленинградские специалисты. Впрочем, на первых порах участок предполагается совсем небольшой — несколько архитекторов, полтора десятка рабочих…

Я принимаю Андрея Афанасьевича за одного из реставраторов, но он поправляет:

— Я тут при музее-заповеднике. Вот охраняю Никольский скит. Сам я ленинградец. А с Валаамом связан уже двадцать лет. Раньше приезжал сюда в отпуск. Сейчас, после выхода на пенсию, решил постоянно бросить якорь па острове. Здесь, в Никольском, и живу. Ну, в общественном порядке помогаю организовать механический участок, поскольку у меня несколько специальностей — механик, слесарь шестого разряда, металлист. Но главное, чем я тут занимаюсь, это пытаюсь спасти в Ладожском озере ценную рыбу — палию^[4].

Я смотрю на Лаврентьева, этого немолодого уже человека. Валааму везет на энтузиастов. Да и невозможно, близко узнав ладожские острова, не стать им. Но как бы это сказать… Тут нужен особый — упорный, прочный, хозяйственный энтузиазм. Вот таких энтузиастов ждут сейчас памятники архитектуры, памятники природы Валаама.

Взять ту же реставрацию. Мало ли людей перебывало на Валааме с самыми замечательными замыслами. Приезжали, горячо принимались за дело, потом постепенно остывали и куда-то без следа исчезали. Уж слишком огромной, необозримой кажется здесь панорама реставрации — не видно ни конца и ни края. Что же нужно, чтобы перейти от прекрасных грез к простой, черной, ежедневной практической работе?

— Мы строим, сейчас растворный узел, столярную мастерскую, колерную, — рассказывает Т. И. Викулина. — Видимо, жизнь заставит построить еще ряд мастерских. Должен быть гараж. Должны быть площадки для хранения, склады — запас материалов надо делать на целый год. И все это придется доставлять по воде, за два-три летних месяца. Стало быть, нужны катера, баржи. Нужна будет пилорама. Теперь вот думаем, где добывать лес, цемент, кирпич… Беда в чем? В том, что пока слишком много анархии. С самого начала надо было поставить лицом к лицу проектировщиков, подрядчиков, заказчиков — всех причастных к Валааму людей. А у нас, в Министерстве культуры Карелии, привыкли делать все не спеша, медленно…

1983-разрушенный Валаам-Яковчук 111 Никольский скит

— Чего вы хотите, Татьяна Ивановна? — говорит острый на язык Свинцов. — У него, у вашего министерства, до сих пор какие были проблемы? Где-нибудь в клубе крышу починить или там крыльцо заменить. А тут им дали Валаам. Миллионные объемы. Остров. Кругом вода. Вроде дел много, а с чего их начинать, никто не знает.

Свинцов поглаживает белесые волосы и посматривает на всех своими насмешливыми голубыми глазами.

— С Валаамом тут длинная история, — на правах старожила вспоминает он. — Первыми, в шестидесятых годах, сюда начали ездить ленинградцы. До этого о Валааме как будто никто и не знал. Потом стали понемногу интересоваться. Один теплоход там придет… В общем, всем этим занимался Ленинград. В Петрозаводске только догадывались, что где-то там есть Валаам, потому что получали отсюда десять копеек с туриста. Потом стали говорить: «Что, Валаам? Там памятники есть? Да нет, этого не может быть». И опять спали. Потом уж, когда в газетах, по телевидению, по радио подняли шум, там зашевелились: «Да что там за такой за Валаам? Надо съездить посмотреть». Приедут. «Да, действительно, церковь стоит». Долго это тянулось. В общем, самыми последними о Валааме узнали в Карелии. Москвичи ездили. Весь Ленинград. Откуда только не ездили. И самый последний теплоход, «Циолковский», пришел из Петрозаводска. «Ах, Валаам. Сюда можно возить туристов, оказывается».

А открыли Валаам, собственно, ленинградские студенты. Олег Иванов. Равиль Исхаков. Юрий Родионов^[5]. Вот они долго ездили сюда. Основательно изучили остров — и по книгам, и так. Умели интересно рассказать. В общем, зарождением своей популярности Валаам во многом обязан им.

Мы хлебаем уху, налегаем па разложенную по мискам рыбу — сига, судака, налима. Свинцов некоторое время молчит и продолжает:

Первые туристы нового экскурсионного маршрута на остров Валаам, прибывшие на теплоходе А.С.Попов 1963год

— Я, помню, тоже водил экскурсии. Берем, бывало, на двоих весь теплоход — триста человек. Пошли. А напарник у меня любил так: побыстрей идти, поменьше говорить. Он сразу: «У меня длинный маршрут. Веду на двенадцать километров. У кого слабое сердечко, предупреждаю…» Ну, наберет себе молодежь. Мне останутся такие лег под семьдесят, а то и под восемьдесят. «Молодой человек, вы только не торопитесь…» И вот шесть километров я ходил с ними за четыре часа. Хватало времени и поговорить, и все. Ну, я тут отводил душу. Про историю, про природу. Где какую рыбу поймал, где кого видел, все такое. Публика аж не дышит — комар пролетит, слышно. А случалось — несколько раз приходилось целиком водить весь теплоход. В общем, колонна была такая, что я не видел ни головы, ни хвоста. Директор рейса с теплохода даст мне мегафон. Говоришь в него, а он, как обычно вся эта техника, пищит. Ну, и я без мегафона. Тишина стояла такая, что все слышно. Внимательный был народ. А сейчас, я вот тут посмотрю… Только с теплохода — и сразу на травку, с бутылочкой…

Как почти всякий разговор на Валааме, беседа наша постепенно кончается туристами. Небывалый наплыв народу несет с собой острову много хорошего. Скажем, ту же реставрацию памятников архитектуры. Но, с другой стороны, туризм несет и много плохого. Прежде всего это следы тысяч ног — вытоптанные ландшафты. Большинство приезжающих смотрит на остров как на хотя и любопытное, но чужое для себя место. Никто не сочтет, например, зазорным вытащить из старинной постройки и увезти в качестве сувенира какой-нибудь кованый гвоздь. Гвоздь — мелочь. Хотя, впрочем, по таким мелочам здесь можно разобрать все. Но что еще важнее, за этим гвоздем видно отношение к миру — примитивное, потребительское. А почему бы не возродить хороший старый обычай — каждый, вступающий на Валаам, должен сделать для острова что-то полезное…

Лаврентьев привез с собой из Ленинграда и посадил в Никольском скиту четыре молодые яблоньки^[6]. Рядом еще четыре яблоньки посадил Свинцов. Собираясь на Валаам, подумайте — авось что-то для острова можете сделать и вы. Пусть там останется не только след ваших ног, но и след вашей души.

1. Валаамка — непатологическое заболевание, проявляющееся у лиц, побывавших на Валааме. Характеризуется стремлением к возвращению на остров. Осложняется слабо контролируемыми воодушевленными рассказами об острове и способно заражать окружающих. Профилактика: уменьшение перерывов между пребыванием на Валааме. Симптоматическая терапия: Валаамские подворья в ряде городов (из местного фольклора). ↑
2.  Лаврентьев Андрей Афанасьевич – коммунист, ветеран-фронтовик, валаамский долгожитель. ↑
3. Информация не найдена. ↑
4. Палия — рыба семейства лососевых. Длина до 75 сантиметров, вес до 7 килограммов. Обитает о озерах Шотландии, Скандинавии и северной части СССР.  (Прим. В. З. Исакова) ↑
5. О первых студентах-экскурсоводах Валаама будет рассказано ниже, начиная с главы «Жёлтый скит». ↑
6. О. Антипа, сосед Андрея Афанасьевича на уже возрождаемом Валааме, будет высоко ценить его агрономические способности. «Одинокий он. Тоже, как монах, только без креста…» — отзовётся о. Антипа о Лаврентьеве. Источник. ↑